Кровь вперемешку с мозгами и осколками черепа стекала по стене, на лице были теплые брызги крови. Николас облизал губы, вытер капельки крови с подбородка тыльной стороной ладони, мазнул большим пальцем по своей скуле. Жест вышел нервным, дерганым: он впервые убил. Но черт подери, как было приятно ударить Фрэнка топором. Он раскроил ему череп с первого удара, лезвие даже немного застряло, но это не остановило Николаса и он продолжал бить. Бил, пока от головы не осталась каша. Как он до этого дошел?.. ах да, выли сирены... Сирены выли, перекрывая шум длинных гудков в телефонной трубке. Связь и так была ни к черту, а шум орущей толпы и полицейских раздражал еще сильнее. На секунду он подумал, что неплохо было бы проехаться по всей этой толпе, сбивая их к чертовой матери — ведь ему никто ничего бы не сделал за это! Но передумал. Его машина не настолько крепкая, чтобы выдержать столько тел. Лобовое стекло быстро треснуло бы.
— Мама, возьми трубку, — едва слышно произнес Николас, раздраженно просигналил стоящей впереди машине, словно это могло как-то помочь ему сдвинуть пробку, образовавшуюся из-за того, что впереди перекрыли дорогу. Что-то случилось. Кого-то не то сбили, не то подстрелили... Николасу было совершенно плевать на то, что происходило с другими людьми, его волновала только его мать. Единственный человек в мире, кого он любил и ценил, которым он дорожил... и сейчас женщина была с его отцом, который вряд ли мог позаботиться о ней так хорошо, как она того заслуживала. Последнее время у Элоизы Харрингтон были проблемы со здоровьем.
— Проклятье, — Николас еще раз ударил по гудку, сигналя, и тронулся с места. Машины ехали медленно, объезжая огороженную часть дороги. Хотелось дать по газам и проехать через огородительную ленту распугав сновавших полицейских и зевак, а может, и сбить кого-то. Николас был зол, напуган и обеспокоен происходящим. Откуда взялся этот чертов вирус, о котором говорили все на улицах, в магазинах, по телефонам, но никто и словом не обмолвился по радио или tv. Пока он добрался до пригорода в котором жили родители уже стемнело. Машина скорой помощи стояла у одного из домов с распахнутыми дверьми, мигая огнями на крыше. Где-то слышались крики и мольбы о помощи. Николас подумал, что это, должна быть, мародеры. В центре города их было полно, один даже набросился на его машину, но Харрингтон вовремя поднял боковое стекло и тот только оплевал его.
Дверь отчего дома была заперта на ключ, но у Николаса были запасные: мать дала еще полгода назад, но Фрэнк — он всегда называл отца по имени, — не знал об этом. Закрыв за собой входную дверь, Харрингтон младший тихо поднялся наверх: свет в доме был выключен, но он знал наверняка, родители были дома. Элоиза не уехала бы без своего сына, нет... от нервозности Николас потирал подушечки пальцев друг о друга, перешагивая через последнюю ступеньку. Рядом послышалось шуршание и в глаза ударил яркий свет, мужчина прикрыл глаза рукой.
— Убери фонарик! — раздраженно махнул рукой Николас, признав во владельце своего отца и не сразу заметив бледность его лица. — Где мама?..
Николас отвел чужую руку от себя, направив луч фонарика в пол и только в приглушенном свете заметил напуганное выражение на лице Фрэнка.
— Она... — Фрэнк опустил глаза. Впервые Николас видел, чтобы Харрингтон старший чего-то... стыдился? боялся?.. а может быть и то и другое. Но жалости он не испытывал.
— Где мама? — повторил он уже настойчивее, а отец кивнул в сторону их спальни. Что-то мямлил о том, как они выехали в супермаркет за водой и припасами, чтобы уехать из города на время. А её укусили.
И не собака, а человек. Он подошел к ней на парковке, когда они уже сгружали все в багажник и вцепился в её руку. А к вечеру у неё поднялась температура, началась лихорадка.

Хоршо, что слюна не капала ему на лицо, но зубы клацали совсем рядом с его носом. Элоиза хрипела, пытаясь обгладать лицо своего сына, цепляясь удивительно сильными для больной женщины пальцами в его руки.
Элоиза Харрингтон никогда бы не стала нападать на него, Николас это знал. Даже за то, что пять минут назад он убил своего отца. Видит бог, Фрэнк это заслужил!.. Он заслужил, но не его мать. Только не она!.. Николас закричал в ответ на хрипы, пнул навалившуюся на него женщину ногой в живот, но та словно не почувствовала ощутимого пинка, продолжая пытаться сожрать его.
— Ты не моя мать... — Николас шагнул к перилам и после короткой борьбы скинул Элоизу Харрингтон со второго этажа. Тело глухо ударилось, через минуту раздался хрип и в свете пробивавшихся с улицы огней от машин Николас увидел, что она встает. Его мать не смогла бы так... и что это была за тварь, он не предполагал. На секунду мелькнула мысль об инопланетянах, завладевших её телом, но сразу же сменилась мыслью о демонах. Это казалось ему гораздо реальнее.
— Да к черту все, — Николас подобрал топор, легко спускаясь по ступенькам. Он не испытывал жалости, занося топор над головой той, кто была его матерью. Это не она, это чудовище, это... хуже, чем Фрэнк.
Когда он садился в машину, дом полыхал изнутри. Пока только верхние этажи, но скоро огонь добрался бы и до нижних. Харрингтон не пожелал оставлять дом мародерам, которые рано или поздно добрались бы до его дома.