Чертовски сложно было сохранять надежду. Почти месяц прошел с тех пор, как маленькая девочка потерялась в мире, полном ходячих мертвецов. Агрессия, упорность, бессознательность и вечный голод – вот что наполняло окружающий мир сегодня. Мог ли выжить двенадцатилетний ребенок в таком мире? Да черт его знает. Дэрил сам был ребенком, когда на несколько дней остался один в лесу. Ему было девять. Но тогда вокруг не слонялись бродячие голодные твари, готовые преследовать тебя без устали день и ночь. Именно они сейчас были главной опасностью. Не голод и даже не дикие звери, - мертвые люди. Именно поэтому никто в группе уже не верил в то, что девочку можно найти живой и невредимой. Только Кэрол не спала ночами и все плакала-плакала едва слышно, сгибаясь пополам и давя в себе вопли отчаяния и горя. Тяжело, безысходно и мерзко. Именно поэтому Дэрил раз за разом косился на ее бледное лицо с залегшими под глазами тенями, на ее ссутуленные плечи и безвольно опущенные руки, - и шел в лес. Пока есть надежда, он будет искать. Пока он не нашел трупа Софии, ее обглоданных останков, пока не увидел ее неупокоенного тела, блуждающего между деревьев, - до тех пор он будет раз за разом вставать и идти, осматривать участок за участком, квадрат за квадратом, все дальше от фермы. Пока не найдет.
В этот раз путь был изрядно долгим. Диксон шел с рассвета до вечера, потом сделал привал на несколько часов, а потом снова шел всю ночь. Он прекрасно понимал, что ходить ночью по лесным участкам мог бы только безбашенный придурок, но риск стоил покрытого расстояния. Если бы Диксон ждал до утра, его поход растянулся бы на неделю, а это не входило в его планы. Поэтому Дэрил был очень осторожен и внимателен. Он отдавал себе отчет в том, что уязвим ночью, почти слеп и надеяться может лишь на свой слух, нюх и почти звериные инстинкты. И он использовал свои ресурсы по максимуму.
До рассвета все шло почти гладко. Не в счет случайные стычки с бродячими мертвяками-одиночками, которые замечали подвох только в тот момент, когда стрела уже торчала в их голове. А когда небо на востоке стало серым, а звезды заметно побледнели и угасли, Диксон вышел в широкую долину, покрытую невысокими пологими холмами и густой травой пастбища. Здесь идеально было бы пасти скот и выращивать кукурузу. Райское местечко. Наверняка, таким оно и было до того, как все в этом мире сдохло и начало жрать само себя.
Диксон остановился и, щурясь в предрассветной темноте, внимательно оглядел окрестности. Такое место не могло пустовать. По самому моральному и духовному настрою – здесь должен был кто-то жить. Люди не упускают подобную красоту. И Дэрил, даже с его зачерствелой и поросшей шерстью душой, оказался прав. Чуть поодаль от кромки леса на невысоком холме, едва заметная в темноте предрассветного часа, стояла ферма. Ни огонька в окнах, ни звука, ни запаха. Потому Дэрил, ослепленный темнотой, и не заметил признаков жилья. Вероятнее всего, ферма была покинута. Но София могла найти здесь убежище. Хозяева не увезли бы с собой абсолютно все. Хотя бы банку консервов или прошлогодние овощи в хранилище должны были остаться.
Добраться до фермы оказалось делом недолгим, и уже через несколько минут Диксон осторожно вступил на утоптанную землю перед жилым домом. Невысокое крыльцо в две ступени, потемневшие перила веранды, мрачные прямоугольники окон, забранных досками – кто-то оборонялся здесь, в своей последней крепости. Ни шагу назад. Ни отблеска в окнах, ни нотки жилого запаха, ни звука. Пустота.
Рассвет приближался с каждой секундой. Небо уже алело на востоке, обещая вот-вот показать из-за горизонта ослепительный краешек солнца. Диксон стоял посреди двора, чутко вслушиваясь в тишину одинокой фермы, и думал о том, что от Софии его может отделять только эта вот деревянная дверь. Девочка вполне могла пробежать по лесу все это расстояние и точно так же, как Дэрил, выйти к ферме. А здесь – если хорошенько запереться и отыскать еду, можно жить долго и спокойно.
Дэрил глубоко вздохнул. Он все же был неисправимым оптимистом.

Отредактировано Daryl Dixon (2017-09-19 12:39:55)

Шорох высохшего бурьяна у крыльца под едва заметным движением ветра. В двух шагах - темная глыба холодного пустого дома со слепыми окнами, забитыми досками и деревянными щитами. Тихий скрип ставней. И далеко, где-то на грани сознания, уже приевшийся и привычный запах разложения. Пустой утоптанный намертво двор, колодец, деревья сада метрах в двадцати – там совсем темно пока, но солнце с каждой секундой все ближе, небо светлее, ярче и свежее. Скоро не останется ни одной тени. И можно будет войти в дом. Дэрил был отчаянным парнем, но все же лезть в огромный дом в одиночку в темноте и без особой необходимости - было слишком - даже для него.
Поэтому он тихонько стоял в тени фермерского поместья, проверяя, легко ли выходят стрелы из пазов планки быстрого доступа, переминался с ноги на ногу и ждал, пока солнце покажется над линией горизонта. Всего несколько минут.
Диксон дернул плечом, выдохнул и шагнул на крыльцо. Ступенька тихо скрипнула под его весом. На веранде, словно памятка о недалеком простом и мироном прошлом, стояло плетеное кресло-качалка. Такие плетенки в стиле индейских узоров повсеместно ставили на ветреных солнечных верандах Техаса, Оклахомы и Канзаса. Что оно делало в Джорджии – черт его знает. Шерстяной плед, закатившаяся под кресло старая темная пивная бутылка, высохший или замерзший за зиму девичий виноград и упрямые кусты шиповника, покрытые темной резной зеленью листьев. А весной эти кусты зацветали. Дэрил любил цветы шиповника. Они были удивительно нежными и удивительно хорошо защищенными. Никто не смел лезть в эти заросли, чтобы сорвать цветок, не опасаясь обагрить их своей кровью или оставить на страшных изогнутых крючьях шипов клочья одежды и кожи.
Охотник едва заметно улыбнулся и шагнул к двери. Коснулся ручки, пробуя повернуть ее – нет проблем, мистер Диксон. Ручка проворачивалась свободно, но дверь оставалась на месте, очевидно, придавленная изнутри баррикадой или забитая досками. Дэрил с сомнением прищурился и замер на пару секунд. София не могла в одиночку заколотить двери или подтащить к ним шкаф. Значит, это было сделано кем-то другим. И значит, девочка вошла не здесь, а где-то в другом месте. Черный ход или незаколоченные окна. Да что угодно. Диксон в неуверенности кусал губу, но потом злобно цыкнул и навалился на дверь плечом. Он решил во что бы то ни стало попасть вовнутрь. Если даже он не найдет здесь Софии, то уж какие-нибудь припасы тут точно отыщутся. Если дом так серьезно обороняли, как пить дать – тут есть оружие, патроны и еда. Может быть, даже медикаменты, генератор или топливо. Это целая ферма. Если пригнать сюда машину, можно вывезти много полезных вещей. На ферме Гринов все это пригодится.
Черта с два. Дверь не поддавалась, но Диксон понял, что, по крайней мере, она не забрана изнутри досками намертво, от пола до потолка, иначе ему пришлось бы искать другой, гораздо менее удобный вход. Скорее всего, там был или засов, или одна доска – потому что по краям, сверху и снизу, дверь поддавалась и люфтила. А вот в центре стояла намертво.
Диксон не стал долго размышлять – целовать замки было не в его вкусе. Он отошел на шаг и, вложив в удар всю силу своей пролетарской ненависти, вдарил ногой в дверь, точно в край у замка. Громко, словно выстрел. Но Дэрил надеялся, что поблизости нет мертвых тварей. Ну или на то, что их немного.
Удар, второй и третий принесли не слишком большой результат, хотя и сдвинули дело с мертвой точки – не хватало массы. И Диксон, в запале и злости отошел на край веранды и с разбегу саданул в дверь весом всего тела. Что-то хрустнуло, загрохотало, дверь с треском распахнулась и Диксона внесло внутрь – в темный затхлый коридор. И то, что Дэрил увидел там, в высвеченном солнцем ярком прямоугольнике, заставило его тормозить всеми руками и ногами разом, заваливаясь назад и поскальзываясь на застарелых внутренностях и нечистотах. Вокруг на полу и стенах все было залито кровью, давно засохшей и ставшей буро-коричневой коркой. Милые светлые пейзажи и семейные портретики были избиты пулями, а столик для ключей на входе расщепило выстрелом из дробовика. Диксону было плевать, в чем провинился столик, и за что ему досталось, - потому что кроме безмолвных свидетелей давней трагедии, произошедшей в этом доме, прямо перед Дэрилом стояла толпа непосредственных участников. Глаза Диксона расширились до предела, когда он, ворвавшись в дом, словно пушечное ядро, едва не влетел прямо в объятия молчаливой толпы мертвых обитателей. Они словно бы сговорились стоять и молчать до тех пор, пока охотник собственным телом не пробил им путь наружу и не поманил их соблазнительным и аппетитным запахом своей живой крови. И вот тогда они взвыли. Разом. Голодные пасти раззявились, руки протянулись, и мертвецы пошли вперед.
Диксон чудом удержался на ногах. И это спасло ему жизнь. Упади он здесь сейчас – и в этом узком тесном коридоре от него не осталось бы даже арбалета.
Он выстрелил в упор в голову самому ближнему и, конечно, не промахнулся. Некуда тут было промахиваться, кругом одни только цели – разверстые хрипящие голодные пасти и мутные, словно намыленные, глаза. Глаза протухшей рыбы – белесые и незряче замершие. По такой цели Диксон не промахнулся бы ни за что в жизни.
Он пятился спиной, а потом развернулся и побежал, выскочил из дома, словно хорек из курятника – ссутуленный, взъерошенный и в ужасе оглядывающийся в поисках укрытия. А потом вздрогнул и, оглядываясь на то, как надвигаются мертвецы, натянул тетиву и снова снарядил арбалет. А мертвецы все тянулись и тянулись, один за другим выходя из заточения на свет божий.
Умница, Дэрил. Молодец. Не было печали, так Дэрил Диксон решил, что настало время побегать, пострелять и поиграть в загнанную жертву. Идиот. Видел бы тебя сейчас Мерл.
Дэрил снова выстрелил – в женщину, видимо молодую и красивую когда-то. Сейчас ее лицо было обглодано с левой стороны почти полностью, а левой руки и бока не было вовсе. Но шла она на удивление бодро и настойчиво, хотя нижняя челюсть ее опасно болталась, и Диксон был вовсе не уверен в том, что она не отвалится, болтаясь на мышцах и куске кожи с правой половины лица. А прямо за ее спиной, изъеденная и обглоданная шла девочка лет десяти. Рыжее яркое солнышко, всеобщая любимица… голодная, мутноглазая мертвая тварь. Она хрипела на свой детский лад, тоненьким голоском, и Дэрил обиженно мотнул головой, доставая нож и сожалея от всего сердца о том, что даже такие крохи, невинные и удивительно беззащитные, становятся жертвами этого ада на земле. Один рывок вперед, и Диксон пробил ножом ее висок, навсегда упокаивая мертвое тело и уставшую душу. А спереди напирало еще несколько ходячих, и Дэрил отступал все дальше к саду. Пятился спиной, маневрировал, заходил сбоку и бил на поражение, одним ударом, словно гремучая змея. У Диксона был пистолет. Но он и так наделал много шума. Он не хотел привлекать еще больше этих чертовых тварей. Все шло совсем неплохо. Всё обойдется и так.
Когда он почти уперся лопатками в крайнее дерево, перед ним оставалось еще семеро ходячих мертвецов, и позади, едва показавшись на крыльце, царапал доски веранды мертвяк, бывший при жизни инвалидом. Диксон не смотрел особо в его сторону, но видел только, как мертвец полз, упрямо подтягивая за собой громыхающее и бренчащее инвалидное кресло.
Дэрил еще не успел перезарядить арбалет после выстрела и теперь быстро закинул его за спину, вытаскивая пистолет. Нож, конечно, - оружие бесшумное. Длинное идеально заточенное лезвие всегда было таким острым, что им без труда можно было бриться. Но Дэрил не был романтиком, поэтому ножом он предпочитал убивать или разделывать дичь. А бриться не желал вовсе. А завалить семерых злющих голодных ходячих одним ножом… Нет. Самое время для громких выстрелов.
Перед ним маячили семь мертвых рыл. Некогда молодые парни в рабочих фермерских комбинезонах и клетчатых рубашках. Диксону было плевать, кем они были при жизни. Может быть, потом он подумает об этом. Но в эту секунду перед ним были ходячие, которые хотели только одного – добраться хотя бы до кусочка его живого теплого мяса. Черта с два, уроды!
Только вот судьба решила, что семерых противников Диксону-младшему все же маловато. И деликатно тронув охотника за плечо, она заставила его обернуться на миг. Лишь для того, чтобы показать, как из-за деревьев у него за спиной выходят еще полтора десятка оголтелых дохлых тварей. Чавкая смердящей плотью и хрустя недоломанными костями, они очень быстро шли к центру событий.
И Диксон вздрогнул. Это была целая толпа ходячих. Больше двадцати мертвецов. В его обойме не было столько патронов. Ему не справиться с ними.
И Дэрил побежал. Короткими перебежками, время от времени оборачиваясь и делая пару прицельных выстрелов. Он старался не впасть в панику и прицельно уложить хотя бы тех, на кого хватит патронов.