in a time unknown, only a prophecy keeps hope alive in people's hearts.
« when darkness veils the world,
the king of light shall come. »

✕ original [по вашему выбору] ✕ частный детектив

букер девитт не боится бога; кровь искупает кровь — именно так считает девитт после того, как его обвиняют в родстве с индейцами и это остается позором. кровь искупает кровью — так считает девитт, когда убивает и скальпирует мужчин и женщина народа лакота. только кровь искупает кровь считает девитт, когда он сжигает вигвамы вместе с детьми и женщинами. букеру все равно — букер закрывается в себе и теперь он уже не человек, а просто монстр. букера награждают почетным званием "белый индеец вунденд-ни"; букер по ночам ощущает страх и чертово сожаление, а еще вину — все это съедает его изнутри. героями не рождаются — ими становятся; букер никогда не был героем.

букер пытается креститься на реке, как когда-то был крещен иисус; букер отказывается от крещения, а грехи его ступают по следам и наступают на пятки все сильнее. букер никогда не перестанет убивать — это где-то в его крови, и именно поэтому, когда он становится сотрудником детективного агентства, он получает прозвище головореза; женщина, которую встречает букер, залетает и никто не знает, была ли там любовь или нет. букер не берет ее в жены, а рожденной дочери дает имя аннабель [изящно красивая]; девитт хоронит девушку с дочерью на руках и по его лицу не текут слезы — девитт давно забыл, как это — плакать. он просто закрывает свои глаза и погружается в депрессию, когда его увольняют за излишнюю агрессивность.

букер в отчаянии, когда на его пороге появляется роберт лютес, предлагающий от лица комстока погасить все его долги в обмен на дочь; букер протягивает малышку и смотрит, как деньги падают на стол. букер закрывает глаза и спустя пару мгновений рвется обратно — забрать свою дочь, но не успевает. на память букеру остается мизинец и клеймо с буквами ad, которые напоминают ему о своем грехе, которого не изменить.

у букера выпадает шанс все вернуть, когда лютесы открывают ему дорогу в колумбию и буквально говорят — иди и заберу то, что по праву твое. букер усмехается, когда видит фотографию девушки и записку приведи девчонку, и долг будет прощен. букер чертыхается, когда с маяка он попадает в колумбию; букеру тридцать восемь и он ненавидит свою жизнь.

букеру не везет в лотерее, букер умудряется влипнуть во все неприятности, но спасает элизабет [читайте крадет] из башни, а потом и от соловья; букер защищает элизабет, смотрит на то, как из домашней девочки она превращается в прекрасного человека. по следам букера идут его грехи и кровь течет рекой. за букером гонятся, пытаются вырвать дочь, а букер все сильнее увязает.

✕ matthew mcconaughey. ✕ лучший сумеречный охотник своего времени, революционер, экспериментатор, отец года и просто душка.

В Валентине Моргенштерне никогда не было мира. Годы пролетали, пепел покрывал волосы, длились бесконечными вереницами эксперименты — но спокойнее не становилось. Душа жаждала ответов на вопросы, дух — перемен в окружающем его обществе. Дайте ему волю, и Аликанте сгорит в огне, а белоснежные ступни ангелов пройдутся по погорелой земле наравне с демоническими копытами. Ихор напополам с рунами опутывает тело божьего защитника, серебрятся узоры шрамов по рёберной сети, сходятся узлом у грудины и на пояснице. Боль обнимает тонкими руками каждой ночью, подступают панические атаки к горлу — Валентину снятся чёрные обсидианы в глазницах Джонатана, белоснежное оперение крыльев Итуриэля, беременная и раскрасневшаяся от удовольствия Джослин.

Количество препаратов, необходимых для душевной гармонизации, в последнее время разительно возрастает — и если не для успокоения (Валентин врёт себе), то хотя бы для того, чтобы иногда спать. По венам течёт морфин, физические нагрузки больше не отвлекают, как не отвлекает и смерть жителей Нижнего Мира, раболепное поклонение соратников. Валентин пуст. Обескровлен. Его подтачивает многолетняя злоба и ненависть, а любовь в очередной раз виляет хвостом и обходит стороной — но этой продажной девке он даже рук не протянет. Ему незачем.
У каждого из Моргенштернов на сетчатке глаз оседает безмолвный вызов, а безумие скрывается прямо за ним. Бей. Беги. Сделай хоть что-нибудь.

Валентин отдаёт этой войне себя целиком. Он не верит в людей вокруг и потому смешивает их с грязью с мастерством истинного завоевателя. Чужие смерти на пути к собственной цели не пробуждают в нём жалости, он на многое готов пойти — и многое готов отдать, — ради утопического запланированного будущего. На кресте распнут и сгноят кого-то другого, пока он будет восходить на престол.

Но схема проваливается дважды, с оглушительным треском — возможно он что-то делает не так. Тугие бинты перетягивают раны, душа мечется в поисках ответов на вопросы, которые он ищет всю жизнь. Объясните ему, почему всё происходит здесь через задницу — и Валентин Моргенштерн сможет умереть спокойно.
Он заталкивает вопли непонимания глубоко в грудь, заглушает эмоциональные отголоски, но всё равно вспыхивает — как спичка, сгорая молниеносно и почти незаметно для окружающих. В отличие от сына, ему незачем имитировать чувственность — но он всё равно управляется мастерски. Лицедеи всего мира гордились бы своим достойнейшим отпрыском — Валентин Моргенштерн способен заставить вас поверить в то, что он есть воплощение Бога на земле, и без него небо вот-вот рухнет на чужие плечи. Елейный сок в ушах тех, кто поклоняется ему, обращается густым сладким сиропом — его только слизывать языком и использовать вместо обезболивающего. Валентин знает все секреты своих союзников, Валентин умеет улещивать, вдохновлять и уничтожать одним только прикосновением слова.
Вопреки всеобщим заблуждениям, не сталь — его главнейший из инструментов.
(вы ошибаетесь раз)

(вы ошибаетесь два)
Валентин Моргенштерн предан своей семье и он любит своих детей. Отголоски его изуверских представлений о любви уродливыми бороздами шрамов украшают спину Джонатана Кристофера и до сих пор звучат у него в ушах. Не кровь Лилит породила монстра, но безразличие матери и несоизмеримая жестокость отца. Валентин видит, что сотворил, каждый раз когда закрывает глаза.
Семья — его point of no return, камень острейшего преткновения. Инструмент воздействия, в котором он ломает свои рычаги, надламывает костюмы и маски, скрипит зубами в темноте и поскуливает в поисках поддержки. Моргенштернов учили драться, убивать, ломать — но никогда не любить.

И Валентин убивает.
Джонатан убивает.
Кларисса убивает.

У Вселенной отменное чувство юмора, и потому она играючи сводит их вместе, подталкивает ножом в самые лопатки — убежать бы и навек спрятаться, но у них никогда не выходит. И ты готов уничтожить любого, кто причинит им боль, вот только кроме тебя здесь больше не от кого путать следы. Именно ты приходишь к нему в ночных кошмарах, вынуждая вцепляться в нож под подушкой. Именно тебя она представляет исключительно в траурных тонах. Именно им ты ничего и никогда не сможешь доказать. Здесь нет ожиданий, которые стоило бы оправдывать.
Здесь давно никто не живёт.

bet you thought you were all gonna grow old together,
sittin’ around the table at sunday dinner and the happily ever after.
no. doesn’t work like that, rick.

Happiness can be found even in the darkest of times,
   — if one only remembers to turn on the light.

жизнь — кто её только выдумал! — прегнусная штука.
и длится она минуту, и цена ей грош.
станешь жить — непременно сломаешь себе на этом деле шею.

killing must feel good to god, too. he does it all the time, and are we not created in his image? god's terrific. he dropped a church roof on 34 of his worshipers last wednesday night in texas, while they sang a hymn.
did god feel good about that?
he felt powerful.

майра говорит ему однажды,
я думаю, что лили может быть жива,
он ей,
конечно же,
ни на секунду не верит.
когда кидман говорит ему то же самое — когда проходит четыре года, и душевные раны все равно кровоточат с прошлой силой, и от него больше ничего не остается — ему хочется смеяться.
он снова оказывается во всем виноват,
но в этот раз   о н   с м о ж е т   е е   с п а с т и   .